Лорали нравилось в ЮАР. Тепло, солнечно, зелено, а если еще и помазаться как следует, то и малярийные комары не страшны. Но долг, честь и совесть в виде сообщения с приказом покинуть уже полюбившийся Кейптаун и прибыть в Вашингтон не оставили ей прямо-таки никакого выбора. Честное слово, иногда ей казалось, что где-то там в руководстве были не люди, а этакие канделябры: как только начинаешь пускать корни где-то и обрастать более-менее человеческими отношениями, они тут как тут со своей свечкой и тяпкой. Бетел, конечно же, догадывалась, что немного параноик, и понимала, что истинное дело было в очередной газетенке, для которой нет разницы между падением дерева и крушением устоев цивилизации. Ибо кто ещё мог просто так взять и выложить статью, подкрепив её железобетонными фактами? Только крайне недальновидные товарищи. По вине которых пришлось пережить перелет с несколькими пересадками.
Впрочем, в последнее время девушке даже начало нравиться летать на самолете. Выламывание ручек самолетов и поиски запасного парашюта уже давно остались в прошлом, на смену этому пришел глубокий и полноценный сон на… хм, почти сутки. Так что по прибытию в Вашингтон юная особа была не просто бодра и весела, внутри у неё прямо-таки плясали две сороконожки и лось Джигглс.
Лечение топографического кретинизма прошло удачно, но цветастая карта Вашингтона в навигаторе все равно вводила в некоторое замешательство. В планах было совершенно наглым образом завалиться в квартиру сестры, вот только… Сама Бетел понятия не имеет, где живет старшая сестрица. Да и судя по тому, что в аэропорту единственным, кого можно было принять за встречающего, был лишь какой-то упитанный афроамериканец, вероятней всего, сообщение о нежданном приезде кое-кто не получил. И посему, то и дело поправляя кепку, Лорали просто ходила по улицам, таща за собой веселёнький зелено-фиолетовый чемодан с ярким желтым  жирафом на протяжении последних нескольких часов. Желудок уже настойчиво просил его покормить и даже негодующе урчал. Пора было поесть и подумать, как быть дальше.
Колокольчик на двери гостеприимно звякнул, и божественный аромат кофе и пончиков  на секунду заставил Бетел остановиться прямо в дверях, повести носом и блаженно прикрыть глаза. В кафе было многолюдно: тут и там сновали официантки в идеально отглаженной форме, слышались голоса посетителей и звон стукающихся о фарфоровые чашки ложек. Лорали огляделась по сторонам в поисках свободного столика, и нашла бы таковой если бы её взгляд не застопорился на одном брюнете. Лицо его было знакомым - девушка могла поклясться, что раньше встречала этого человека. Вот только где? О. О-о-о. Лижье.  Лорали задумчиво поджала губу, как-то даже разочаровавшись, что не только её одну вызвали с насиженного места.  Хотя чего она ожидала? 
Сделав пару шагов в сторону старого знакомого, Бетел краем глаза уловила, что к нему, лавируя между стульями и столами, направляется официантка с подносом. Медлить было нельзя. Операция “Захвати заказ” должна быть успешной. Лорали дернулась наперерез и буквально стеной преградила ей путь.
- Мисс, отдайте мне поднос.
- Но клиент…
- Я знаю, для кого это. Отдайте, - в этот момент живот Лори издал истошный вопль, и, видимо, это и стало весомым аргументом не связываться с оголодавшей девицей. - Я отнесу, честное слово.
Бетел была честной. И с подносом в одной руке,  ручкой чемодана в другой, Лорали уподобилась официанткам и пробралась через ряды занятых столиков, пару раз зацепившись едущим следом чемоданом за стулья, прямиком к погруженному в свой мобильник юноше. 
- Ваш заказ, сэр, - она демонстративно поставила поднос на стол и расплылась в такой широченной и добродушной улыбке, что только сама через несколько мгновений сообразила, что подобные натуги лицевых мышц можно счесть если не за спазм, то как минимум за застуженный нерв. - Не признала тебя сначала без твоего хвоста, - она плюхнулась на кресло рядом и судорожно подумывала, как бы ещё и свой чемодан усадить. Все-таки, с компанией жирафа все веселее. Скептически оглядев своего коллегу, она мотнула головой - нет, все-таки двигать Торнтона вариантом не было: - Давно ты тут, Джесси?

Носиться как гончая, свесив язык и стерев пятки от усталости уже, кажется, начало входить в мои привычки. Жаль только я гоняюсь за собственным хвостом, понимаю это, но, присев и переведя дыхание, снова бросаюсь в замкнутый круг. Я сходила с ума. Нет, серьезно, я медленно, но очень верно двигалась по направлению куда-то прочь от собственной крыши. Меня отозвали еще давно, да и было за что. Я провалила важное задание, я погубила группу, чудом избежав пули, которая оставила только след где-то в глубине моего больного мозга, жаль, что не в прямом смысле. Нас было трое. Сумасшедший айтишник из Баварии, способный парой движений взломать все, что поддается взлому, высокая шпалообразная блондинка откуда-то с севера Британии и немой, как принято называть в Штатах, афроамериканец, стреляющий так, что Купидону бы следовало взять у него пару уроков. Я приняла неверное решение и нас раскрыли, объект прикончили, а вместе с ним и всех тех, кому его было велено охранять. Всех, да только не меня, я, можно так сказать, трусливо поджав хвост уползла в темный угол, чем спасла свою шкуру. Мне не сказали ничего. Ровным счетом. Ни малейшего выговора. Только зашифрованное письмо с требованием явиться в Вашингтон. Я ждала чего угодно: тюрьмы, трибунала, да что уж там, я даже была готова на электрический стул, четвертование или же самое изощренное - легкий укол и небытие... но ничего. Новая легенда, очередная ложь и выдумка истории для агента, который подобрал мне халупу, окна которой выходили на не слишком благополучный район. Но мне ясно намекнули, что высовываться пока не стоит. Нужно ждать, только чего ждать - неясно. Я и ждала, изнывая от неизвестности, кусая пальцы и воя от ненависти к самой себе. Но нужно сказать, мне стало определенно лучше на этой неделе, ведь за последние дни мне хотелось прикончить саму себя всего раз или два на дню, но никак не чаще. Помнится, кто-то говорил мне, что к работе нужно относиться проще, не принимая все на свой счет, но черта с два мне это удавалось. До сих пор закрывая глаза, я слышала собственный голос, отдающий роковой приказ, слышала выстрелы, но не решалась выйти из укрытия. Я видела как умирали те, кто прикрывал мою спину. Сколько таких уже было? Где они все сейчас?
Меня окликнули, и я поняла, что уже добрых пять или шесть минут разглядываю отполированную столешницу под подозрительным взглядом официантки.
- Эспрессо, - голос вышел хриплым и совсем не моим. - Как можно крепче и горячее... сахар не нужен.
Девушка кивнула, покосившись куда-то в сторону. Я усмехнулась. Должно быть видок у меня не очень - растрепанные волосы, наскоро собранные в совершенно неаккуратный хвост, круги под глазами уже обосновались там так прочно, что убрать их реально будет лишь с полной заменой моей дурной головы, ни капли макияжа. Мятая растянутая футболка, вечно падающая с одного плеча, джинсы и старые стоптанные кеды. Уж не знаю за кого она меня приняла, но моей удачей будет, если вместо кофе я не получу сейчас подзатыльник и милое предложение покинуть заведение. По всей видимости, девушка видела нечто хуже, чем я в своем обычном ныне виде, потому что кофе она подала без малейшего замечания, но от пары изучающих взглядов удержаться так и не смогла, мне этот напор девичьего самоутверждения пришлось стоически вынести. Виляя пышным задом, милая леди в синем переднике ретировалась на кухню, а мне ничего не оставалось, как изучать контингент.
Это было относительно недорогое кафе. Вокруг было несколько бизнес-центров, так что даже вечером здесь было достаточно представительных людей в костюмах, ведущих непринужденную беседу. Наверное здесь неплохо расслабляться после напряженного дня офисной крысы. Юные прыщавые девочки попросту сжирали мужчин постарше глазами, а одна из них то и дело подумывала, как ей спереть салфетницу. Вот уж и понятия не имею, для чего она ей, но девушка пока не подозревала, что давно попала в поле зрения администратора. Я перевела взгляд левее, тут же зажмурив глаза и что есть силы тряхнув головой. Нет, я, кажется, окончательно сошла с ума.
- Этого быть не может, - шепнула я одними губами, потирая лоб.

Не может быть. Не может быть! Я повторяла это про себя, словно заклинившая пластинка, глядя на сидящего передо мной. Как я оказалась за другим столом я даже понять не успела, просто теперь смотрела в такие когда-то желанные глаза. Сколько времени прошло. Сколько я думала, сколько винила совершенно чужого человека в том, что так и не стал родным. Могла ли я подумать, что теперь встречусь с ним снова.
- Привет, - только и смогла сказать я. - Грэйс, рада знакомству.
Я протянула руку для рукопожатия.
- А ты?
Я не знала его подставного имени, но была уверена, что оно есть.
- Как... твои дела?
Ей богу, я понятия не имела что спросить! Все, чего мне сейчас хотелось, это совсем по-девчачьи влепить пощечину, такую звонкую, чтобы все в кафе услышали. Топнуть ногой и закричать. Спросить, где он был все эти годы, что между нами тогда произошло или же не произошло, а если нет, то какого черта?! Но я не стала, не должна была бы. Просто глуповато улыбалась, держа в ладонях чашку с остывающим кофе и смотрела на него.
- Я свела их, - ответила я на немой вопрос, обращенный к моей коже. - Пора взрослеть, ты так не считаешь?
Вопрос был скорее риторический, я не ждала ответа. Я даже не ждала вопросов от Джесса почему-то даже немного надеясь, что он сейчас просто встанет и уйдет. А я пойму, что это был просто плод моего воображения. В это мне было даже проще поверить, чем в то, что один из призраков прошлого вдруг объявился во плоти...

- Детишкам, - эхом повторила я, рассматривая черную жижу на дне опустевшей кружки. - Вот как.
Чего я от него хотела услышать? Да черт возьми, прошло столько лет, меня столько раз грозились пропустить через мясорубку, а я все жду каких-то ненужных объяснений от, по сути, совершенно чужого человека. Но ощущение недосказанности осталось. Оказалось, что оно никуда не ушло, только законсервировалось на время, оставив записочку, мол, ушло, вернусь, как потребуется. И вот вернулось.
Я подняла глаза. Джесс улыбался. Его улыбка ничуть не изменилась, оставшись точно такой, какой я ее запомнила. Эти крохотные складочки в уголках губ, эта морщинка на лбу и легкий прищур глаз. Он будто и не уходил никуда. Но мне сейчас улыбаться не хотелось. Мне нужно было задать вопрос, задать его уже давно, да только тогда я все откладывала на потом. Не понимала, глупая, что "потом" и вовсе может не настать.
- Что у вас было с Франком? - вот так, в лоб, без фальшивых имен, явок и паролей.
То, что съедало меня когда-то изнутри грязной жижей прорвалось на поверхность, огромным камнем ухнуло вниз. Несколько слов, простой вопрос, который когда-то не давал мне спать. А теперь прозвучал. Я не сводила внимательного взгляда, ловя каждое движение, пытаясь считать каждую эмоцию. Признаться, я была даже готова к тому, что мне не ответят, в конце концов, справедливо. Не дело это - лезть в чужую постель, даже в ту, в которую сам когда-то мечтал попасть.

Парень закашлялся. По всей видимости мой вопрос стал тупиком на пути последнего кусочка мяса в то самое «то горло». Я терпеливо ждала, пока Джесси снова обретет способность говорить и соображать, в то же время подумывая, верно ли я поступила, задавая этот вопрос. Ответ на него меня не порадовал. Говоря честно, я была больше готова к ответу: «а твое-то какое собачье дело»? И это было бы справедливо. Наверное я бы согласилась, решив более подобные темы не поднимать, но Джесс решил поиграть в идиота.
Не так я представляла нашу встречу. Я года два носила в себе чувство, которого никогда и не было. Билось во мне что-то, скреблось, выло и гудело. А потом затихло, просто зарубцевалось в один момент, как старая ножевая рана. Ее и не видно даже, но только я точно знаю, что она есть.
- Знаешь, что сейчас должно быть по классике жанра? – я невесело улыбнулась. – Нас должны вызвать на край света, а потом ты пропадаешь на пару-тройку лет.
Я уже пыталась задать ему этот вопрос, вдруг вспомнился тот день, как вчера. Если уж точно, то тогда меня, кажется, закинули на подводную лодку. Или куда? А, черт его знает, меня еще не носило разве что на космическом корабле! И тогда я тоже начала об этом говорить, но, вот удача, сегодня никто не присылал мне пачками смс и не звал спасать мир.
- Не прикидывайся идиотом, - спокойно сказала я, вертя в пальцах вишенку с пирожного. – Ты хорошо знаешь, о чем я.
Я вздохнула, убирая нависшие на лицо волосы, выбившиеся из хвоста, продолжая:
- Ты не обязан говорить об этом, это твое личное дело, где быть и с кем спать, - я изобразила безоружный жест. – Но, все же, я спрошу. Что было между вами, что ты чувствовал к нему? И какую роль в твоей жизни играла я?
Вот так. Просто и в лоб. Нужно было закончить этот затянувшийся эпизод, перерезать нить, которая уже порядком насточертела. Жить здесь и сейчас.
Я отправила в рот замученную вишенку и впервые за вечер улыбнулась, глядя в знакомые глаза.

Это было чертовски мило. Я бы даже попыталась ухмыльнуться, рассмеяться, обернув все сказанное в глупую и злую шутку, но было уже не до юмора. Я слышала и не слышала, переваривая полученную информацию и думая лишь о том, почему этого разговора не произошло гораздо раньше. Когда это было действительно важно для меня. Стоило ли прожигать в душе такую дыру, чтобы теперь услышать то, что и так лежало на поверхности. «Было что-то», это звучит куда глубже, чем «любовь», чем «страсть», чем «секс». Иногда поправить на ком-то шапку куда более интимно, чем стащить с него штаны, а промолчать куда важнее, чем спеть балладу.
Джесс выглядел подавленным, во мне даже пронеслась нотка жалости, первым порывом было накрыть своей ладонью его ладонь, мол, все хорошо, кончай оправдываться, но после следующей фразы моя рука попросту повисла в воздухе, а потом мягко опустилась на столешницу.
Во мне боролись два чувства. Мне хотелось одновременно расхохотаться, а еще больше грохнуть что-нибудь со стола. Чтобы оно разлетелось с треском, вдребезги раскололось. Как жаль, что я так хорошо научилась владеть собой, иногда это так мешает выплеснуть эмоции. Я покачала головой, сама не зная, что конкретно значит сейчас этот жест.
- Друг, - я хрипло усмехнулась, прикрыв ладонью глаза. – Нельзя потерять то, чего не было, Джесси.
Нетрудно было догадаться, что он понял, но еще более неоднозначно прозвучали его слова. О чем он говорит? Он боялся потерять друга и обрести нечто большее? Или же он боялся потерять его навсегда, оставив себе лишь тень воспоминания?
- Так много времени прошло, -  я подняла глаза. – Когда ты исчез мне выть хотелось. Я дни считала, не боялась пуль и ножей. Как сумасшедшая думала о тебе, сама не знаю почему. Мне хотелось прикончить Вебера, будто он виноват в том, что ты пропал. У меня даже мысль такая была. А уж видел бы ты его… Мне бы даже делать ничего не пришлось, только наблюдать, как он медленно загибается. Между вами не было «что-то», он тобой жил. Я это поняла. Тогда я и отступилась.
Я вдохнула в грудь побольше воздуха:
- Я не смогла раствориться в тебе так, как он это сделал, я похоронила тебя, погрузившись в работу. И достигла немалых успехов. А теперь я вижу тебя…
Я не закончила фразу. Я пыталась, наконец, понять, что я чувствую, но не было ничего. Тот жар, который я так отчаянно пыталась погасить все это время, в итоге превратился в глыбу льда.
- И все же, - выдержав паузу. – Я очень рада видеть тебя.
Я протянула руку для рукопожатия. Друзья, значит, друзья.