Этим утром я лежал на кушетке затылком к двери и с переменным успехом читал Рассказы о пилоте Пирксе, подставив страницы под холодный свет гудяшей лампы дневного освещения на потолке в ударопрочном плафоне. Такие же лампы стояли в приёмной моей клиники, чтобы их случайно не разбили. Помню, один раз в него выстрелили, но даже после этого изрядно потрёпанный плафон не разбился. Свет, конечно, погас, но всё же... Воспоминания об Индии возникали периодически, флешбэками накатывая на сознание, появляясь между самотерзанием, мол, нехрен было приезжать, беспечно полагаясь на удачу. Я старался заглушить любые мысли увлекательной книгой. Выходило с трудом. Её дали мне местные "белые халаты" по моей просьбе вчера около десяти вечера, перед тем как отправить в комфортабельную камеру. К тому моменту я успел сдать им разный материал на анализы, начиная с мазка полости рта и двухсот кубов крови, заканчивая какими-то замерами прибором в свинцовой коробочке с длинным щупом на метровой ручке. Возможно, замеряли радиационный фон, или еще какое-то излучение, но разглядеть экран не вышло.
    Камера, а это определённо была она, к слову, оказалась довольно хороша. Одиночная, вся такая пластиковая, стерильно чистая и тихая, даже вполне пригодная для жизни... конечно, если вы минималист. Трёхразовое питание, современная кушетка, туалет отгорожен за матовой ширмой, умывальник в углу, личный стул, пускай и привинчен к полу, узкий столик, растущий из стены, пластиковая чашка цвета стерильных лабораторных условий...
    Если бы я не был пленником - мне бы даже понравилось.
- Чёрт. - Захлопнув книгу, ругнулся я шепотом, словно опасаясь быть услышанным.
    Задумавшись о камере, я в очередной раз отвлёкся, открыл себя тревожным мыслям. Читать долго попросту не получалось. Сложно сконцентрироваться, если периферийное зрение выхватывает элементы "декора" и прутья решетки, слух улавливает далёкие шаги за дверью, а способность позволяет ощущать сам факт наличия людей за стеной, пускай и не позволяя их сканировать. Метровое зеркало на стене, сто процентов уверен, односторонней прозрачности, так что меня видит любой, кто стоит за ней, а это очень напрягает... особенно потому что за ней всегда кто-то есть.
    Я сел на кушетке, поставив ноги на пол. Страшно хотелось курить и выпить кофе. Я протёр глаза и посмотрел на дверь за пределами моей камеры - тишина. Встал, прошелся по комнатке, стал перед зеркалом, потрогал щетину - тишина. Посмотрел на часы, вплотную подошел к решетке и снова посмотрел на дверь - никакой реакции. Ничего...
    Сигарету бы. И кроссвордов... Расслабься, Раш. Расслабься.

Я сидел на кушетке и читал, даже думал было лечь, решив, что лучше стараться заснуть, но внешняя дверь открылась, пропуская ко мне доктора со стопкой бумаг и пепельницей.
    Будь я проклят. Майя Лебовски? Что, проба слюны с моего стаканчика в том кафе? Любопытство не порок, да, доктор? Или может нелепая случайность.
    Я склонил голову на бок, с удивлением и наметившейся улыбкой наблюдая за приближающейся недавней собеседницей. Обиды или злости на неё не было вовсе, наличие знакомого, хоть и мельком, лица, добавляло оптимизма. Выглядела Лебовски иначе, чем день назад на прогулке с собакой - рабочая одежда и другой, незнакомый по вчерашнему кафе взгляд, многое меняли. Конечно, не говоря уже о причине встречи. Пепельница в её руках воодушевляла.
- Доброе утро, доктор. - Приподнимаясь с кушетки, отвечаю я, гостеприимно указывая на стул у стола. Сам остаюсь стоять рядом, подперев плечом стену. С любопытством слушая Майю.
    Сотрудничество, к которому я надеялся взывать самолично, это в разы лучше, чем альтернативы. Я думал, что придётся пытаться договориться, доказывать, что я не бандит, не какой-то продавец машин, не террорист. Что я могу помочь и им и, конечно, себе. Естественно, если они и так не притащили меня ради этих целей. Хах! Лебовски! Сложно же поверить в случайности... Если встреча со мной вчера была случайностью и она не причастна к наводке спецслужб на меня, то... интересно, доложила она, что вчера мы общались, или мы всё еще незнакомцы?
- Я бы не отказался от двойного эспрессо, доктор. - Принимая сигарету, но не закуривая, говорю я. Ощущаю, что от собеседницы исходят уловимые неприятные ощущения. Это не её боль, не травма, не менструация, а что-то другое. Направленно сканировать пока не рискую. Кручу сигарету в пальцах и смотрю на бумаги, что принесла Майя. Наконец закуриваю и жадно вдыхаю дым. - Я открыт для сотрудничества. Я бы сказал, надеюсь на него, да и выбор у меня не большой, да? У вас, как и у меня, точно есть много вопросов, не так ли?

Отредактировано Ronald Rush (27.08.2015 15:31:54)

Лебовски на секунду или чуть больше задержалась, прежде чем ответить на мой вопрос. Я смотрел на неё, а сам думал о том, случайно или нет мы встретились тогда? Была она там, чтобы взять мой стаканчик, или просто гуляла с собакой? Есть ли у неё вообще собака, или это был пёс из К-9, а кинолог сидел за соседним столиком? Какую должность она занимает тут? Высокого ли полёта птица? Мысли пробегали слишком быстро, чтобы оформляться в слова, на каждую хватало лишь образа длиной в треть секунды, зародыша, что в сумме составляли обычное чувство сомнения. Подозрительность. Заговор. Ответ на вопрос был вполне демократичен. Сперва я им, потом они мне... Или только я им. В любом случае, это лучше, чем ничего. Поиграем в учёных? "Мам, я хочу набор химика на рождество. Ты подаришь мне набор химика?" Всплывает в памяти. Я улыбаюсь, словно Майе, а не своим мыслям.
- Да, устроит. Но сперва кофе, хорошо?
Дверь открывается в ближайшие секунды. Мрачный тип несёт две чашки. Одна ей, одна, конечно, мне. Чёрт, я так хотел кофе этим утром (или когда там я проснулся?), а мне захотелось выплеснуть свою ему в лицо. Мимолётное желание, конечно.
- Спасибо. - Почти беззвучно отвечаю я. Чашку я даже не беру, лишь продолжаю курить.
    Мужчина уходит, а я продолжаю стоять. Интересно, много ли мутантов тут было, в камере, на операционном столе, в пробирках, в колбах с кровью? А много ли было их у меня? Отличаются ли они для меня от других людей?
- Ну что, приступим?
    Я делаю глоток кофе, запивая вкус сигареты и тушу окурок в пепельнице. Тут же тянусь за новой дозой, прикуриваю. Смотрю женщине на лодыжки. Вечером хочу кроссворд. Нужно будет попросить... Слушаю Майю.
    Вопрос на миллион, доктор! Спасибо!
- Давайте начнём с того, что моя способность... исцеление, хотя вы, наверно, уже в курсе, она просто есть, я не знаю принципов её работы. Пытался как-то вычислить, там, в Индии, но то ли не хватало оборудования, - я жестом показываю на местность вокруг себя, - то ли я просто неправильно смотрел. В свои гены я не лез, не было нужной лаборатории... Генетика уже заглянула в меня, доктор? - Ссылаясь на наш разговор в кафе, спрашиваю я, с трудом сдерживая зарождающуюся улыбку. Гашу её в затяжке сигаретой, в глотке кофе. - Как я исцеляю? Как ощущаю всё это? Сложно описать, простите. Что-то вроде знания, что появляется у меня в памяти. Я знаю, как устроено человеческое тело, как работают органы, так что если у кого-то что-то не так со здоровьем, то я могу это узнать достаточно чётко.
    Я делаю еще пару глотков, рассматривая лоб Майи. Мысленно тянусь к ней, легко касаясь головы, где и висит её зудящая проблема, а сам прищуриваюсь, словно пытаюсь разглядеть что-то. Слабые сосуды за этот день слегка окрепли, это ощущается сразу. Лопнувшие пару дней назад капилляры в носу почти полностью вернулись в норму. А вот голова... Это точно не физическая боль. Не травма, не опухоль, не вирус... Что-то необычное, наверно. Или просто нервное или гормональное. Дальше и глубже копать я не решился, прекращая сканировать дистанционно. Низкая эффективность... Сопротивляется? Вопросительно смотрю на собеседницу, продолжая предыдущую мысль.
    - Точнее, обычно достаточно чётко, но иногда на это нужно время, - говорю я. - Где ваши таблетки, доктор?

Чёрт возьми, Лебовски, да я же в любом случае помню, что у тебя были таблетки!
    Я качнул головой, как бы отрицая сказанное Майей. Посмотрел на сигарету, на зеркало, точнее куда-то за него, после чего продолжил.
- Пока что я не совсем воздействовал, как вы сказали, доктор. Да, я ощущаю кое-что, но на расстоянии это работает слабо. Обычно нужен тактильный контакт. - Пояснил я, пожимая плечами. - Просто тут тихо, мало людей, мало ощущений от чужих тел, так что на расстоянии ловить отголоски чужих организмов намного проще, чем на людной улице, а там это практически невозможно.
    Я посмотрел еще раз за зеркало. Вы еще там, да?
- Вы не то, чтобы больны, но... У вас точно проблемы с сосудами, стенки ослаблены, капилляры хрупкие. Кровь из носу последний раз шла несколько дней назад, следов на слизистой уже почти не осталось. Ощущаю головную боль, которую вы испытываете, но её причину назвать не могу, возможно стрессы, или усталость, или недостаток сна, я точно не знаю, но головная боль есть. Может причина в тех же ослабленных стенках сосудов. Может в чём-то еще.
    Я развожу руками. Подкуриваю новую, тушу старую. Действительно не знаю. Может, возьми её за голову, просканируй, вышло бы лучше...
- Или может поговорим о других присутствующих? Тот мужчина за зеркалом, что с камнями в почке, как его зовут? Если что, в левой почке. В правой так, песочек... Или охранник, что принёс нам кофе, давно ему аппендицит вырезали? Шесть-семь месяцев назад, думаю. А девушка, тоже за зеркалом... - я наклоняюсь чуть вперёд и еле слышно шепчу. - Силиконовая грудь. Вы знали?
    Отвернувшись от Майи, подхожу к зеркалу и смотрю в своё отражение, выдувая дым себе в лицо. Представляя, что видят те, за стеклом... Улыбаюсь родившейся шутке о самом себе же.
- Как вы понимаете, мне редко приходится записывать пациентов на МРТ, док.

- Когда ко мне запишутся на приём, доктор. - Отвечаю я, указывая головой вперёд, сквозь зеркало, словно кивая своему отражению. - А с теми тремя меня ничего не связывает.
    Всё равно, так проще. Куда легче показать, чем пытаться объяснить. Будь у кого-то из них рак простаты, я бы, наверно, умолчал это, но камни в почках... вполне допустимо. Я отворачиваюсь от зеркала и возвращаюсь к столу, опираясь на него руками. Слушаю Лебовски молча, как её слова, так и отголоски боли в голове. Продолжаю складывать в общую картину, опираясь на воспоминания из кафе и дополняя их новыми частями, полученными сейчас.
- Полную диагностику? Возможно... а знаете, давайте займёмся этим чуть позже. - Отвечаю я на предложение обследования. Может по очереди? Вы, я, вы, я? Есть у меня такое право? - Сейчас моя очередь, доктор.
    Я смотрю на Майю, заранее выбирая место для контакта. Голова или руки, наверно. Чёрт, да хоть за лодыжку, разницы то никакой, но удобства мало. Наверно голова... А что хотел я? Моя часть викторины?
- Скажите, какие задачи поставлены перед вами, этим проектом, какая цель вашей работы? Какие на меня планы, на что я могу рассчитывать, док? - Спрашиваю я, изучая Майю, сидящую сбоку. - Это очень важные вопросы. Ответы на них, как и любые гарантии, напрямую влияют на мою работоспособность... Как и еще одна чашка сладкого кофе.
    Я смыкаю губы и выжидательно смотрю на собеседницу.

- Ваш ответ меня вполне устраивает, но... в таком случае, надеюсь, будет письменное подтверждение ваших слов, доктор, всякие подписи, печати, личный пропуск, все дела... - Я прошелся по моей уютной камере, параллельно обдумывая предложение. - Еще, конечно, я люблю лаборатории, люблю бывать в гостях, но хотел бы иметь хотя бы мнимую свободу перемещения. По городу, или только зданию, но сидеть в клетке, это... деморализует. Я ведь всё еще остаюсь человеком, гражданином США и жду определённых свобод, пускай и урезанных, в виду... - Я сделал паузу, смотря на охранника, что принёс еще кофе. - В виду личных особенностей.
    Я на секунду спрятал лицо в ладонях, потирая глаза, уставшие от размытого зрения без моих линз или очков. Закрыл глаза и сложил руки лодочкой, как это делают христиане при молитвах, приставил их к переносице и очистил сознание от лишних мыслей, пару раз глубоко вдохнув, задав размеренный глубокий темп дыхания. Гипервентеляция лёгких, по какой-то, психологической или физической причине, упрощала процесс контакта с пациентом и дальнейшего лечения. Я собрался, открыл глаза и повернувшись, подошел к Майе.
- Приступим. Дайте свободную руку. Мне нужна минутка.
    Я сел перед ней коленями в пол, взял Майю за руку и, закрыв глаза, сконцентрировался, выискивая всё, что было не в норме, всё, что являлось отклонением от нормального состояния организма. Для меня это было почти ощутимо, почти физически, как фантомные боли у солдата, что лишился руки. Волна за волной по телу пациента расходятся импульсы, что всё чётче и чётче вырисовывают общую картину. В сознании начали всплывать образы, эта привычная смесь из объемной модели тела, рентгеновскими карточками, интуитивно понятными, но неподдающимися описанию. Большая часть тела была чёрной, недетализированной, пустой, а значит неповреждённой. Кровеносная система выделялась - всё те же слабые стенки сосудов, толщина стенок аорты была чуть меньше нормальной, но еще в пределах нормы, митральный клапан, похоже, изредка барахлит. В носу многочисленные места разрыва капилляров, зажившие, но ощутимые. Несколько почти пропавших старых ссадин на конечностях, возможно от ушибов или давления. В левом глазу на поверхности лопнувший и тут же закупорившийся капилляр. Несколько старых шрамов на руках и ногах, полученные, похоже, в детстве. В лёгких следы от курения, но в целом, они здоровы. Эндокринная система малость нарушена, но недостаточно для нарушения гормонального баланса. В печени ощущаются остатки психотропных веществ, кроме более обычных, как от кофе или сигареты, похоже есть и более серьёзные, вроде почти распавшихся и выведенных транквилизаторов... хлор... азот... диазепам? Гидроксизин? Ладно... Боль в голове... Травм нет. Тромбов нет. Мозг в допустимой норме, активность нейронов заметно повышена, причём на постоянной основе. Отсюда, возможно, боли? Нейроны работают чрезмерно (словно она под экстези, но нет, ничего такого), сосуды слабы, относительно регулярный приём препаратов... У вас депрессия? Или втихую расслабляетесь диазепамом? Или это просто постоянное нервное напряжение, следствие работы и характера? Возможно бывают срывы, тихие, но сложные? Я не могу копнуть глубже, дальше лишь мои догадки - я не читаю мысли, док.
    Я открываю глаза и смотрю снизу вверх на Лебовски.
- Расслабьтесь, доктор, - говорю я и вновь закрываю глаза. - Укрепим вам сосуды, вы не против?
    Усиливаю долгоиграющий процесс укрепления сосудов, запущенный еще вчера, поднимая его по мощности. Добавляю эффект на митральный клапан. Отдельно концентрируюсь на аорте.
- Следующие пару дней иногда могут чесаться вены, зудеть кожа, появляться странное ощущение в животе и груди. Это нормально. Через три дня кровеносная система будет как новая.
    Запускаю процесс омоложения щитовидки и убираю рубцы на тканях в носу. Добавляю немного энергии в саму кровь, накачивая её иммунную систему.
- Общее оздоровление. Щитовидка. Иммунитет.
    Чищу печень и почки, дав команду выйти всей гадости естественным путём с мочой. Дрянь в лёгких заставляю быстро абсорбироваться в кровь и выводиться лейкоцитами в печень для дальнейшей чистки вместе со всем остальным. Ускоряю выработку клеток на время чистки печени и лёгких.
- Подчистили вам печень. Лёгкие. Теперь... голова.
    Не знаю точной причины боли, но это не первый случай. Как всегда, снимаю боль путём стабилизации нервной активности и выровняв всё, что связанно с головой, до здорового уровня. Гормоны, кровь, восстановив связи между нейронами, успокоив особо возбуждённые участки.
- Вот так, - говорю я, открыв глаза. Поднимаюсь, отряхнув и без того чистые колени, вытираю со лба испарину. Беру чашку и сажусь на кушетку. - Через два дня можете пройти обследование. Надеюсь, вы не будете скучать по тому шраму на плече? - Я улыбаюсь, прислоняясь спиной к стенке. - А нет, простите, шрам я оставил.

Агент Дженкинс, обещающий вчера скорую встречу с доктором Рашем, смог присоединиться только сейчас. Если бы Рональд снова решил проверить на наличие болезней людей, находящихся за стеклом, то увидел бы мужчину, пребывающего в хорошей физической форме. Майя же, если бы прочитала его мысли, то уловила бы заметный интерес к собственной персоне и Рональду.
Он находился за стеклом уже несколько минут и был свидетелем действий, происходящих в помещении. 
После того, как женщина закончила свою речь, в комнате раздался условный сигнал, сообщающий, что Майе нужно покинуть камеру.

Мне было пора уходить, умники из правительственных структур, вечно вставляющие палки в колёса и втягивающие чистую науку в сомнительные мероприятия, были уже тут. Во всяком случае, в одном экземпляре точно. Весьма напрягал явный интерес к моей скромной персоне, что могло бы нервировать, прочти я чуть больше угрожающих подробностей в голове этого ладного винтика в гильотине от государства.
- Не сомневалась в Вашей адекватности, доктор Раш, - в голосе промелькнула дружеская тёплая нотка, - всё, что попросили, дам распоряжение доставить Вам в ближайшее время. Пожалуйста, будьте осмотрительнее. Мой интерес, интерес моей группы - это не больно, но есть и другой интерес. Если что, думайте громче. - Мне нужно было знать, какие планы на столь ценного, разумного, а, главное, покладистого и полезного именно мне мутанта у остальных игроков в этой партии.
То, что обещала, сделала бы для дока в любом случае. Он был ценен для проекта сам по себе, не разобранным на запчасти. Он был ценен для меня в благодушном состоянии. Если бы нам не мешали, то предстояла бы напряжённая, но весьма и весьма интересная работа, с подопытным, который и сам бы мог помогать в процессе исследования. Не со случайным бомжом работать, с человеком знающим, понимающим. С таким любая диагностика проходила бы в разы быстрее, точнее, помогая приблизиться скорее к нашим основным целям.
Но есть ещё заинтересованная сторона. Уходя из помещения в светлых тонах,  не бросаю театрально прощального взгляда. Это ни к чему, договоримся с доктором и так, не вызывая лишнего внимания не нужными спецэффектами.

- Хочется в это верить, доктор. - Кивая головой в знак понимания, говорю я в ответ Лебовски. Смотрю, как она выходит из камеры, крикнув напоследок в закрывающиеся двери. - И не забудьте кроссворд!
    Дверь закрылась. Я продолжаю ощущать присутствие Лебовски за дверью, чуть поодаль, уже на границе того расстояния, что покрывает моя способность. Рядом с ней всплывает более слабое ощущение того агента, что был минутой ранее за зеркалом.
- Не за что. - Одними губами говорю я и прохаживаюсь по комнате, по-новому взглянув на интерьер.
    Чашка в руках, пачка и пепельница на столе, койка в углу. Удобства тут же. Если это то, что мне светит на ближайшее будущее... это определённо лучше скальпеля или лоботомии... Так почему бы и нет?
    Я останавливаюсь перед зеркалом и внимательно рассматриваю своё лицо, протирая глаза, потом смотрю на оставшихся в соседней комнате за зеркалом людей, продолжая ощущать их присутствие, потому и имея возможность смотреть так словно их вижу.
    Записываете? Два сеанса в день, с девяти до пяти, с часу до двух перерыв. Суббота и воскресенье у меня выходной. Запись желательно проводить заблаговременно. Так я работал в Индии.
    Отхожу от зеркала и укладываюсь на койку. Раскрываю книгу и пытаюсь продолжить читать дальше. Что еще мне остаётся?

Мужчина слушал молча, мысли его были предельно сосредоточены на словах Майи.  Он не пытался кивать или показывать какое впечатление на него произвело заключение доктора, но после того как она закончила свою речь, Дженкинс, сделав лишь секундную паузу, спросил:
- Мне бы очень хотелось знать сейчас две вещи, - это обращение было наполнено такими чувствами, что впору было решить, что он ощущает себя не агентом, а родственником попавшего в больницу близкого ему человека, который общался с лечащим врачом. Иными словами, говорил он с нажимом. – Первое – возможно он давал вам намек или у вас закралось подозрение, что его способность может иметь обратный эффект. Причинить вред, ухудшить здоровье вместо того, чтобы оказать заметное улучшение. Второе же – зависит ли его способность от его желания или его кровь может оказывать такое же целебное воздействие.