Люблю приходить всюду заранее. Осматривать местность, обнаруживать возможные лазейки, занимать пространство. Словно бы первопроходец, а значит, хозяин по праву первого. Это не какие-нибудь приколы агентов ЦРУ, подсмотренные трюки шпионских сериалов, я нигде не обучался, просто-напросто свойство характера. Осторожность, которую таки приобрел мало-помалу с возрастом и умом. Поэтому такси делает два круга по кварталу, проезжая нужный дом, я делаю вид, что не могу зрительно вспомнить точный адрес, а водитель делает вид, что не замечает моих странностей. Прежде чем я высаживаюсь на углу и решаю пройти пешком пару домов.
Джорджтаун мало чем отличается от Бетесды – места, где я поселился, переехав на восток страны, оказавшись самую малость за чертой ДиСи. Та же малоэтажная застройка, разве что люди поплотнее друг к другу, дома поближе, а растительность погуще, что зеленая изгородь вдоль тротуара практически скрывает от меня фасады зданий. Сегодня в три часа у меня встреча с Эванджелиной Вайс, учредителем общественного движения «Единое человечество», – уже немалоизвестной в вашингтонских кругах дамочкой, у которой на почве сбежавшего в закат (наверняка с любовницей) мужа развился жуткий баттхерт насчет мутантов. Причем вместе со своим объединением она придерживается довольно агрессивной политики поведения, и это невзирая на разоблачительное сообщение «Знамени свободы», появившееся менее месяца назад на сайте Пентагона. Оттого крайне неблагоразумно и весьма недальновидно с ее стороны приглашать теперь в свой дом незнакомца. А если я мутант?
Впрочем, я и есть мутант. По крайней мере, общество назовет меня именно так, разоблачи в обыкновенном шулере необыкновенный ген. Но есть нечто, что заставляет забыть ее о всякой предосторожности, нечто, что туманит даже самый чистый разум – хруст купюр. Знак доллара как главный символ нации. В этой стране все продадутся, если предложить достаточно «президентов». Их общественное движение существует на пожертвования. И на одной идее, какой бы грандиозной и значительной она ни была, долго не протянет, краудфандингом здесь не обойтись, фонду нужны дойные коровы, и я готов ей стать. Но если я спонсирую их проект, если я даю свои деньги, я имею право знать, на что они пойдут. В моих ли это целях. Что и является замыслом нашей встречи. Никто не отдаст за одну лишь идею и десяти тысячи долларов, фонд будет нуждаться в тех, кому их существование будет выгодно. Так что я скорее укушу себя за задницу, чем поверю, что политические оппозиционеры вскоре тайным образом не засунут свои щупальца в Человечество. Если еще этого не сделали.
К слову, в «Знамени» я недавно. Меня никто не направлял к Вайс, напротив, сам вызвался. Будучи человеком действий, не мог позволить себе откисать в доме и рисовать долбаные агитплакаты, как примкнувшие подростки. Не по моему уровню это. Мелко. Ставишь – так ставь по-крупному. Либо не играй вообще. Как известно, удача любит победителей, смелость города берет, а наглость – второе счастье. Передаваемая из уст в уста мудрость говорила нам, что робкие и трусливые оказываются за бортом этой жизни, давая проход самоуверенным и немного нахальным. Лучше действовать напрямик, порой самый простой путь есть самый результативный. Тем более, мне есть, что предложить нашим идейным врагам. Нет, не друзьями им стать. Лучше. Работодателями.
В общем, я чертов троянский конь, что в прямом эфире крадется по аллее к парадным дверям Вайс. Хорош собой. Разве что ленточкой не обвязан. Пришлось влезть в костюм и побрить рожу. Терпеть не могу этот официоз, но перевоплотиться в иную версию себя было необходимо. Произвести впечатление было необходимо. А ведь в Неваде я никогда не старался выглядеть иначе, чем себя чувствовал. В Вегасе вообще всем плевать, как ты выглядишь. Ни мужчины в розовом трико с перьями, ни бабушки в латексе и шипастых ошейниках никого не смущают. Да, я являлся предпринимателем по складу ума, но не по внешнему виду. Для официальных встреч был Митчелл, мой адвокат. Мое лицо в деловом мире. Ну а теперь я воспользуюсь его лицом. А точнее, именем.
Если увижу, что из этого предприятия будет толк, то я собираюсь уговорить Сайбера пускать немного средств в их фонд для поддержания легенды. Чтобы иметь возможность частых встреч с учредителями, знать их планы, влиять на них. Мое любимое дело по жизни. Для этого понадобится иной канал передачи денег, для чистоты операции будем пропускать их через расчетный счет адвоката. Вряд ли Вайс имеет доступ к базе данных, чтобы сличить мое лицо с его удостоверением личности. Кроме того, мы с ним немного похожи. А если я пойму, что ничего не выгорит – так тем более. Рисков никаких.
Конечно, я не ожидал, что встречать меня выйдет сама маленькая хозяйка большого дома. Однако прогадал с тем, что на пороге появится некто вроде полуслепого деда по имени Винченсо, что воспитывал ее с пеленок. Внешняя претенциозность дома говорила о том, что обитатели считают его долбаным аббатством, не меньше. Какое глупое позерство. Румянцем на щеках и с темным завитком волос у правого уха впустила меня прислуга, ненадолго оставив в коридоре. Я ухмыльнулся, наблюдая, как потянулись за ней тусклые вариативные нити, когда она возвращалась за мной, придерживая открытой дверь.
– Добрый день, миссис Вайс, – негромко, но с поистине южной улыбкой на лице появился я в гостиной, на ходу протягивая ладонь. Женщина расположилась на вычурном диванчике с жесткой спинкой против солнца, что заставило меня немного прищуриться обилию света. – Митчелл Лэнгли, рад встрече, – заострив внимание на ее взгляде не дольше необходимого, поспешил сесть напротив.
– Прекрасный дом, сколько здесь квадратов? – С не меньшим интересом в глазах осматривая меблировку, должен быть отсыпать комплименты, как оказалось, совсем немаленькой хозяйке и задавать некоторые бессмысленные простодушные вопросы, предваряющие цель моего визита.
[AVA]http://s017.radikal.ru/i419/1603/65/180b20715775.png[/AVA]

Вру. Не являюсь вовсе столь уж деятельным, как могу себя преподносить. И благородства во мне ноль целых ноль десятых без погрешности. Мне нравится то, чем мы занимаемся в «Знамени». Но интерес у меня шкурный, а оттого стабильный. Я азартный человек. Люблю пробегать по острию ножа, проходить узкими тропами над обрывом. Как иначе ощутить этот необходимый, опьяняющий вкус жизни, что пускает кровь током по жилам? Испытывать свой предел возможностей? Несомненно, мой замысел с Вайс есть одно из проявлений любви к азарту. Этому волнительному покалыванию нервных окончаний на концах пальцев, которое, не давая спуску, несет тебя вперед. Без тормозов. Распираемый от собственного положения – я в своей тарелке.
Я профессиональный игрок. Прекрасно знаю, что фальшивые улыбки не трогают стеклянных глаз. Но лидер «Человечества», кажется,  достаточно намастачилась в этом деле. Как и любая светская душа, навечно забыв о том, что действительно может вызвать смех и восторг. А не необходимость их проявлять. Выглядит доброжелательной и естественной, насколько можно выглядеть доброжелательной и естественной в ситуации, когда тебе протягивают мешок денег. Я плохо слушаю ее, с такими дамами лучше удовлетворяться визуально. Невзирая на формы, здесь есть, на чем застроить взгляд, следить Вайс за собой умеет. Слова о доме, квадратуре, супруге и риелторе проезжаются по моим ушам, еле задевая смыслом. Включаюсь в процесс только на вопросе. Обычно к нему люди возвращают внимание собеседнику, ожидая отклика. «Комфорт – это ведь главное во всём, правда?» — неожиданно для себя зеркаля в ответ ряд оголенных зубов, я параллельно думаю о том, что с такими твердыми убеждениями о комфорте ее диваны в гостиной должны быть куда мягче и удобнее. Мое тело изо всех сил сопротивляется отсутствию нормальной спинки, желая растечься в ненавязчивой позе, а привычка тянет пройтись пальцами по несуществующей бороде. Пресекаю.
Единственный источник питания – отчетливый запах адреналина с примесью озона, витающий в каждом жесте. Необыкновенная четкость картинки, вибрирующая в моих глазах, где я как мутант и ее враг номер один сижу напротив, абсолютно безнаказанный и, даже напротив, радушно встречаемый. Чувство контроля над событийной реальностью уже не раз губило меня, давая в зубы с силой не меньше выстрелившей ручки автоматического зонта. Но ничего не могу с собой поделать. Самодоволен. Тщеславен. Тем сильнее забавляет меня разворачивающееся чаепитие с маленькими фарфоровыми чашечками и аккуратными кусочками домашнего пирога на хрупких фарфоровых блюдцах. Гребаное чаепитие у английской королевы. Хотя не могу сказать, будто воротит меня. Напротив, играют обонятельные рецепторы, раскрываются во всей красе, теплой волной ностальгии накатывают воспоминания детства, домашнего уюта, материнской заботы. Точь-в-точь как у Марселя Пруста. Тот самый единственный жест, тонкая струйка аромата, отчего оживают в его памяти душевные истории на семь томов. К счастью, я не такой же впечатлительный. Вернемся к делу.
– Благодарю, – позволив прислуге обслужить меня, оставляю нетронутым то, как заговорщически вероятностные нити обвивают кружку с кипятком на коленях миссис Вайс.
За большим окном во дворе играют двое детей. У меня такой же набор: старший сын и младшая дочь. Невзирая на ее радикальные взгляды, все-таки у нас есть кое-что общее. На этом можно сыграть. Будучи мутантом, сам ощущаю вечную тревогу за детей. При каждом телефонном звонке ледяным ужасом скручивает внутренности. Нельзя запирать мутантов, нельзя выкорчёвывать из них их суть насильственным путем. Но совершенно неправильно запугивать их, приводить в дисбаланс, держать в сковывающем страхе и нервном напряжении. До инцидентов недолго. Они их провоцируют намеренно. Так, что, если мутанты ходят с моими детьми в один класс? Мое необычное видение мира и возможность влиять на его события проявилась довольно рано, давая мне познать себя и сам мир в лайтовом режиме, без всплесков и неподконтрольностей. Это не пустяковая вещь. Механизм событий сложен, нельзя недооценивать, а я долго наблюдал его, прежде чем смог самостоятельно настраивать, перемещая шестеренки. А что сделает подрастающее поколение мутантов под гнетом общественного мнения?.. Взволнованность отпечатывается четким следом на моем лице. Переиграть на этом поле вряд ли возможно. Только Колин и Хлоя – это мои дети. А не дети Митчелла.
– У меня есть крестники, – наконец оторвав взгляд, поясняю кратко. Мне кажется, я выгляжу убедительным. Теория «восемьдесят на двадцать» сработает и здесь. Восемьдесят процентов основы-правды, двадцать процентов привнесенной игры, корректируемой по ходу пьесы. Облокотившись на колено, подаюсь вперед нарочно, доверительные отношения устанавливаются так. Мостом между двумя людьми. – Это серьезная проблема, миссис Вайс. – Кольцо она носит еще на левой руке, не объявив себя вдовой. Скорби здесь нет, даже отсутствующий муж дает мне заглянуть в ее нескромное декольте. – Мы должны им обеспечить уверенное будущее, но прежде всего – стабильное настоящее. Каковы наши планы? – небольшая психологическая манипуляция напоследок. Опережая события, позиционирую себя в роли союзника. Заранее говорю спасибо.[AVA]http://s017.radikal.ru/i419/1603/65/180b20715775.png[/AVA]

Отредактировано Dodger (21.09.2015 13:39:53)

Интересную игру мы тут затеяли. Но меня это бодрит. Нахожу себя танцором в замкнутой комнате, где пространство из угла в угол, по горизонтали и вертикали испещряют раскачивающиеся или ездящие по рельсам остро заточенные топоры и ножи. Сколько нужно смелости – или скорее наглости? – чтобы с подобной легкостью смотреть в глаза и врать? Нисколько на самом деле. Фильтруй информацию, фильтруй свое мнение, в сухом остатке будет лишь неподдельная живость в глазах и интерес к происходящему. А больше ничего и не надо. Боюсь, читай она мысли подобно профессору Х, запуталась бы в моей голове. В многоходовках, которыми насыщенна моя жизнь, и сам бы заплутал. Но правило для руководства всегда было одно, что не даёт сбиваться с пути. Что выгодно – то в пользу.
Не могу сразу расколоть эту сумасшедшую. Вайс смеётся – не то от избытка глупости, не то храбрится передо мной. Вайс смеётся моим словам. Не потому что не считает мутантов угрозой. А потому что не находит их проблемой. С первого же слова приписывая деятельность «Человечества» напрямую к замыслам Правительства, она буквально говорит мне: «Мы ходим под ними. Наша власть не ограничена». Чем дает полное подтверждение моим прежним соображениям: финансирование уже идёт большим потоком, и ничуть не удивительно, что Вайс предпочитает находиться в этой струе. Не удивительна и ее показная самоуверенность. Привыкшая к определенному уровню жизни и имеющая определенные запросы к ее качеству, она тянется к нужным верхушкам. Её высказывания в подтексте так и овеваются холодом тоталитаризма, зубы сводит. Нет, она не простая. Ультраправая в овечьей шкуре демократа. Лозунги борцов за равенство и свободу, покрывающие заботы одной малочисленной группы. Именно так начиналась каждая революция. Люди, обычные доверчивые люди еще поплатятся за то, что присоединились к ней.
Незаразная излечимая болезнь. Три слова вертятся в моей голове по кругу, вобрав в себя всё отношение лидера движения к необычным способностям. Незаразная. Излечимая. Болезнь. Думаю я и наслаждаюсь этим свысока, когда ладонь Эванджелины словно бы ненавязчиво касается моей ладони – ладони зараженной, излечимой, болезнью. Кровь в жилах течёт быстрее, приливает к конечностям. Нет волнения, только всё больше распирающее грудь удовольствие от ситуации, в которой пребываю. Стык ненависти и страсти. Пускай думает, что она мне понравилась.
Популизмом полнится её речь, расплескивается через края. К несчастью, настоящий я не принадлежу к тем массам, которые стремится заарканить. Заливает про светлое будущее всего человечества и их тяжелую борьбу. Должно быть, ей трудно прикидываться несчастной, сидя на софе за десять тысяч долларов. Свист по ветру, не более чем красивые слова. Хоть язык у неё здорово подвешен, этого не отобрать. Но настала моя пора выкручивать руки. И ситуация для этого складывается подходящая: мне задан вопрос, вопрос идейный, вопрос существенный. Я долго молчу. Молчу так долго, что вынуждаю наблюдать за собой, смотрю в сторону, беру щипцы для сахара, несколько раз сжимаю их концы, будто бы крепко задумавшись и не решаясь что-либо сказать.
- Глобальность это хорошо, – наконец нахожу слова компромисса, чуть отодвинув блюдце с чашкой и только после посмотрев в лицо женщине. Это хорошо, но это не интересно. Всем своим видом неловкого тупикового положения, в которое она якобы меня ставит, демонстрирую, что я человек практичный. Которым и она является, несомненно, также. Пусть не прикидывается. И отложит проповедные речи для широких масс. Ведь я сказал – это серьёзная проблема. Что здесь непонятного?
- Но я хотел бы знать о ваших конкретных текущих планах. Есть ли у меня к этому интерес, - перехожу к главному. Я пришел не в качестве последователя. Достаточно ей чушь чесать и возводить нимб над своей головой. Всё строится на выгоде. Если бы я не был ей нужен, этой встречи не было бы.[AVA]http://s017.radikal.ru/i419/1603/65/180b20715775.png[/AVA]

Вайс не простая, сомнений никаких. Чем мне определенно нравится, и нравится всё больше. Чувство разгорающегося азарта лишь быстрее распространяется по жилам, завладевая пространством. С ней нелегко. Разумеется. Иначе меня бы здесь не было. Это не отторгает, ничуть, скорее закаляет, подкупает. Надежно скрытый за отточенными фразами и холодом этикета огонь только разгорается. Стараясь отдалиться и отдалить меня, она сама ненароком втягивается в эту беседу, уступая место эмоциям. Не без удовольствия чинимый ей укол о моей плохой подготовленности к встрече я сношу достойно. Даже с признаками понимания и некоторого сочувствия на лице, обращенном к ней, в необходимости защищать свои территории и отпускать язвительные комментарии. Само собой, с общедоступной информацией о движении я знакомился. Галочки ради. Ведь кому она нужна, кто назначает личную встречу и приходит к ней домой, чтобы поговорить о духовности? Публицистических выкладках, столь смахивающих на религиозные. В определенном плане так и есть – ее движение набирает обороты, становится для кого-то религией, а сама Эванджелина духовным покровителем, вкладывающим сладкие речи в головы своих последователей. Боюсь, она достаточно сильна, как и сильны тылы «Человечества», судя по ее категоричному поведению, и в скором времени их деятельность станет жестче и куда более бескомпромиссной.
По этой причине я корячусь на жестком диване сейчас. Во всех смыслах. Хочу ли я быть частью этой группы, которой она принадлежит? Вполне. Что неразумного или неискреннего она в этом находит? Разве что мое нахальство. Оскорбилась или осторожничает? Не исключено, не так-то просто доверяться постороннему. Обоснованно даже. Но кому как не ей знать, что только пробивная сила таких людей движет вперед, срывая двери с косяками, власть наделяет чувством вседозволенности, а получают всё только те, кто требует этого напрямую. Она такая же. Мы люди одного теста, и нет смысла это скрывать. Конъюнктурщики. Нелицеприятно в некотором разрезе, но жизнь такова. Такова система.
Зато ситуация меняется кардинальным образом. Мое видение рисует мне неважные перспективы грядущего, тревожные вариативные нити подрагивают вокруг Вайс, пути развития один не лучше другого: от лёгкого пренебрежения до сущей злости в остатке. Шансы быть выставленным за дверь в различных вариантах достигают критической точки, практически цельно устремляясь в единое русло. Не только возможностью, видом, но уже и словом женщина готова осуществить задуманное. Но грядет мой ход, и в моем резерве есть ещё скрытые глазу средства, чтобы повлиять на ситуацию и склонить ее в свою пользу. Я, несомненно, близок к провалу. Хотя можно ли считать его таковым, если мне доводится вывести мисс Идеал из равновесия, толкнув чашу ее весов и здорово расшатав саму конструкцию? Такое положение вещей даже льстит. В любом из случаев я рад находиться там, где нахожусь.
– Вы говорите так, словно выгода – это нечто плохое. – Ничуть не переоценённым огорчением сквозит мой ответ. Эванджелина тоже весьма трогательно оскорбилась моим словам. Следуя её примеру и поднимаясь с дивана, я предпринимаю все свои ментальные силы к перетягиванию почти ускользнувшего с середины каната на свою сторону, чтобы дать беседе реверсный ход и свести шансы быть незамедлительно отвергнутым и павшим в немилость к нулю. – Любая идея строится на интересе, миссис Вайс, и никакая идея не стремится к разрухе, только к выгоде, разве не так?.. Разве точно так «Человечество» не ищет выгоды и лучших условий для людей?  – Стоя напротив нее, смотрю вкрадчиво, западают окончания наших реплик, и лишь подергивание лобного мускула у меня на лице может выдать упорность, что вкладываю в преломление хода тяжеловесного поезда по рельсам судьбы. – А возможность познакомиться с Вами как с женщиной точно стоила поездки в Джорджтаун, – откровение сдобрено ясной улыбкой, не обидчив в принципе и ничуть не лукавлю, личности разные, личности яркие, личности нужные, личности опасные, и каждый может пригодиться на долгом неизведанном пути. Полезность новых контактов не может быть сброшена со счетов.[AVA]http://s017.radikal.ru/i419/1603/65/180b20715775.png[/AVA]