Очуметь. Настало время охренительных историй. Одна такая история начинала происходить прямо сейчас. Вот прямо сейчас, когда я в своих теннисных тапках и шортах, прикатив прямо с задержанного на несколько часов самолета, пошла выбирать себе одежду.  Нужно было связаться с Лижье и как-то сообщить ему о своем присутствии, но мне довольно быстро выдали координаты и всю необходимую информацию для выполнения задания. Старик бы, наверное, сказал, что-нибудь о предусмотрительности некоторых агентов, когда они выбирали рейс, садящийся в аэропорту Вашингтона примерно за полчаса до назначенного сбора в одной из квартир  великой столицы страны, которая с недавних пор пустилась во все тяжкие.  В Майами это чувствовалось не особо сильно. Точнее, даже совсем. Поглядишь, лежа на пляже, на радующихся жизни пьяных людей и решишь, что если бы была способность делать из воды вино, а лучше вообще любой алкоголь, то они бы сразу стали кричать на каждом углу, что мир сошел с ума, а мутант лучший друг человека. 
В Майами было хорошо, да что там, в Майами было отлично. Наконец-то, я в Майами. Спала и видела в заледенелом летнем Шарлоттауне, как я буду греть свои косточки на этом прекрасном побережье, пытаясь не встрять босой ступней в разбитую бутылку, оставленную на пляже кем-то щедрым.  В Майами я ходила в шлепках, а для случаев, когда нужно двигаться быстрее, без риска оставить обувь позади себя, я отрыла в магазине обычные тапки, которые ничего не весили и казались невесомыми.  А из маек и шорт можно было даже не вылезать. Отличное время, одним словом. Было. 
С корабля на бал, а я стою в магазине. Не в таком магазине, где кондиционер задыхается в предсмертном кашле больного астматика  и едва способен перегонять духоту летнего дня, а таком, в котором даже ноги мерзнут, а раскрашенные в боевой окрас продавщицы спешат мне на помощь, опасаясь, видимо, что я не слишком подходящий контингент для этого… бутика.  У них здесь даже секьюрити есть, стоит возле двери и присматривается ко мне, как я присматривалась к нему несколько секунд назад. Он думает, наверное, что я пыталась вычислить, смогу ли я улизнуть прихватив с собой какую-нибудь дорогую шмотку, а я думаю, как быстро смогу его положить на лопатки, а заодно, чем местный секьюрити отличается от какого-нибудь другого.
Университет Джорджа Вашингтона считался местом приличным, хотя, я не сомневалась, что и в приличном месте бывали свои фрики, выделяющиеся из толпы дорогостоящих студентов. Состав группы уже был известен. Торнтону сколько там… тридцатник? Веберу? О, ну Вебер бы и в сорок выглядел, так же как и пять лет назад. Мне было двадцать четыре. Иногда двадцать семь. Иногда двадцать восемь. Двадцать шесть тоже бывало… три года назад. Логика тех, кто предоставлял документы была ясна – чтобы ни у кого и вопроса не возникло, не слишком ли я мелкая для этого дерьма. Видать, как только цифра переваливает за двадцать шесть (или останавливается на той же отметке), то сразу подхожу. Вот такие странные людские приоритеты, когда таскаешься с оружием и возможностью проделать в своем теле несколько лишних дыр.
Со скрипом в сердце выбрала темно-зеленую юбку, пиджак такого же цвета и бордовую рубашку. На ноги балетки, в которых так же херово прыгать, как и в шлепках. Оплачивала с карты, потому что наличности оказалось на несколько сотен меньше. Я, конечно же, специально шарила по карманам коротких шорт, вытаскивая полумятые банкноты, чтобы испытать некоторый триумф, когда у меня в руках оказалась карта. С волосами ничего не стала делать. Причесала и на том спасибо. Так что в зеркальном отражении здания офиса, в который надлежало явиться в 8:50, на меня смотрело нечто, что я по возможности  хотела бы забыть сразу после  выполнения задания.
Пропуск пикнул, зеленая лампочка загорелась и вот я в игре. Вебер уже торчал там. Ни капли не изменился, такой же блондинистый, такой же длинный. Я же говорила.
В пропуске черным по белому было написано – Сандра Джефферсон. Главное только не выпучить глаза от изумления, когда кто-нибудь назовет меня по фамилии. Оружия при себе – никакого. Без лишнего шума, стрельбы и жертв, которые тут же навлекут массу вопросов. Рамка все просветит, зато есть флэшки, парочка заумных хакерских устройств в чехле с очками, в котором  даже в аэропорту на просвете не смогли бы ничего увидеть кроме самих очков. С сейфом, возможно, могут возникнуть некоторые проблемы, но и там, наверняка, сплошная электроника, в которой я понимаю недостаточно. Шпионских миссий не так много было, чтобы отточить этот скилл до нужного уровня супер-взломщика.
- Мистер Джонатан, доброе утро, - поприветствовала я нашего куратора, возле которого уже терся Вебер. – Хэй, а я думала тебя предки отправили в ту крутую фирму стажироваться, - для придания студенческой дерзости, обратилась я к Веберу, отчего-то слишком радостно улыбаясь ему.

Не успел я, как следует поздороваться с нашим провожатым, как среди серо-черной массы офисных крыс замаячило яркое пятно. Пятно прискакало в наш скромный дуэт, и весело брякнув что-то сродни «привет», только более длинной фразой, остановилось рядом. Далее, по звукам и примерным интонациям я понял, что пятно обращалось ко мне, а молчать на заданный вопрос неведомой херней невежливо.
- А разве эта фирма не крута? – Бесцеремонно разглядывая диковинного зверька, я никак не мог признать незнакомку и лишь когда сквозь пестроту красок и феерических комбинаций тканей промелькнул оскал Грэхем, по спине пробежал холодок. – Ты, видимо, только с шопинга? – Уж не зная, с какой стороны подкатить к той, что с удара копытом и челюсть может выбить похлеще лошади, я опасливо заулыбался. Мой прикус меня вполне устраивал. Тут же послышалось громкое дыхание, и к нам присоединился последний «студент», взгляд которого заставил меня опять покраснеть. Пришлось отметить, годы работы под прикрытием пошли на пользу его вкусу. Видеть Торнтона во вполне себе приличном наряде – большая редкость, а тут всю операцию еще придется наблюдать и отмечать про себя, что он довольно долго торчал в спортзале и милая улыбочка всего лишь прикрытие горе мускул. Даже завидки берут. К тому же, Джесси, как наш капитан, принес с собой все, что является обязательным атрибутом студента – папочка со всеми принадлежностями. А я даже не заморочился. Телефон и улыбка профессионального порноактера – вот мои инструменты.
Как только наша пестрая, явно выделяющаяся компания, начала свою экскурсию по зданию, я старался держаться от Майора как можно дальше, но всякий раз, стоило отвернуться или просто засмотреться на эффектную блондиночку в строгой юбке и чулках, парень тут как тут оказывался рядом. Теперь, видимо, он решил меня контролировать вообще во всем. Боги, два здоровенных детины нарядились студентами и играют в странные ролевые игры...
Прошлым вечером мы довольно детально обговорили план действий, однако, зная собравшихся, я был уверен почти на сто процентов, что все пойдет совершенно по-другому. Оставалось только поймать тот самый момент, когда все начнет лететь к черту и начнется самое интересное – импровизация. В какой-то момент внизу послышался шум и мы подошли к поручням лестничного пролета, чтобы самолично лицезреть хозяина фирмы, приехавшего на работу. Имея даже настолько испортившееся зрение, я уже отсюда мог сказать, что зеленые туфли сомнительно сочетались с красными носками и белоснежной улыбкой мужчины. Тут было в пору плакать, даже нет, рыдать о собственной некомпетентности в мире моды. Да к черту, вообще здравого смысла! Решив, что с меня сегодня хватит цветовых потрясений, я отвернулся и уперся лицом практически к лицу Торнтона. Этот гад стоял позади и, наверное,  решал – думаю ли я спрыгнуть вниз с такой скорбной миной или же это просто желудочные спазмы? Слишком близко и слишком неудобно. Бамс! Без тени сожаления выбил из его рук папку.
- Прости, я не заметил тебя. Сандра затмевает солнце, людей, лампы, да она все тут затмевает. – Почему-то имя девушки показалось таким неприятно знакомым. Нет-нет, нашего преподавателя я прекрасно знал. Эта прекрасная во всех отношениях женщина не раз помогала мне со способностями, но если сложить один плюс один, то выходит что… Сандра должна знать, почему я ничего не помню!

Джесси подоспел вовремя, выглядя при этом ну очень убедительным студентом.
Вчера мы посидели, дружно попили пиво с ним, исключив из наших стройных алкогольных рядов Франка. Я, интуитивно, понимала, по какой причине он избегал алкоголя, но не поддеть его на этот счет, пусть и шутливо, по-дружески, не смогла.  Так и так пришлось спросить, что хорошего было на встрече утром и кто хороший тоже. В принципе, услышала всех, кого ожидала услышать. Гент и Джефферсон – куда уж без них. Давно мы не виделись, да и свадьбу я пропустила. Старые обиды не давали о себе уже знать – слишком уж много лет прошло, но поехать не поехала. Я не рвалась сильно и, как чувствовала, оказалась занята на одном из очередных заданий. Потом связь отсутствовала, а спустя несколько дней мне подумалось слишком запарным присылать натянутые извинения о том, что не побывала на их торжестве. Самым лучшим мне показалось вообще не напоминать о себе, что я и сделала. Наличие Гудмена тоже сюрпризом не было. Способностью его природа не обделила и, порой, я очень часто вспоминала телепорта за одну только возможность - переместиться из серьезного дерьма, в которое встряла внезапно, куда-нибудь туда где хорошо и где никто не пытается тебя затыкать ножом. А еще… еще был Вест. Как давно мы не виделись? А когда последний раз созванивались? Конечно, помню. Хорошо помню, наверное, даже слишком хорошо.
Оказалось, Лижье созвал порядочно народу и уже одно это настраивало на определенный лад – а что мы тут будем делать и что, собственно, будет дальше. Еще, интуитивно, я понимала, что проблема гораздо серьезнее, чем ее хочется представлять. Раньше мы, вроде как, сидели своим маленьким кружком, отгородившись от большого мира и делали вид, что нет в нас ничего примечательного, что стоило внимания. А теперь, выходило, нужно было не просто делать вид, а изо всех сил стараться.
Глупо полагать, что я раньше с радостью спрыгнула  с пятого этажа на виду всех… Могла бы, но не делала, а все потому, что мы были тайной. А теперь никакой мы тайной не были. Нужно сказать спасибо тем идиотам, которые умудрились все это начать.
Задание казалось легким, а план был простой. Не отсвечивать, внимание не привлекать. От способностей здесь было толку ноль – вряд ли бы кто-то обрадовался, если бы я сиганула в окно, а затем отправилась в бега. Торнтон тоже не мог тут блеснуть собственным  хождением по разным поверхностям. Единственным претендентом на звание примадонны нашего отряда был Франк и он это, бесспорно, должен был понимать. Поэтому логичным казалось ему взяться за ту же секретаршу Кэмпбелла, скрутив ее в два счета, а мы уже будем на подхвате – прикрывать и делать вид, что все так и должно быть.  В моем понимании, задание исключало применение какой-либо боевой силы и само это уже казалось выдающимся. Осталось только не попасться с поличным – вот тогда придется действовать по обстоятельствам, а при нынешнем положении вещей, будем выглядеть как бельмо на глазу у доблестных американских правоборцев. Вспоминалось сразу, как круто было в Пакистане, когда мы находились едва ли не у самой границы с соседним государством. Вот тогда, наслаждаясь зрелищем вооруженных до зубов людей, не скрывающих кто они есть и чем занимаются, я могла сполна ощутить насколько риск будет смертельным. В голове тут же веселыми картинками мелькало все, что меня ждет при неудачном раскладе.
- Крута, очень крута, - тихо проговорила я, специально преуменьшая значение этого Джонатана, который, похоже, решил нас припереть к своему ногтю. Нам нужна была определенная свобода, а значит, лучше всего, нужно было наметить ее прямо сейчас. Помолчав, я сделала вид, что перевариваю слова этого мужика, вместо того, чтобы бросаться отвечать то, о чем читала вчера из досье. У меня другой образ. Тем более, Вебер так охотливо описал то, как я все и всех затмеваю, что грех было не дать слово ему или Джессу.

Вот в чем в чем, а в учебе я никогда не лез вперед. Диплом с отличием собственными силами – плевок в лицо отцу, уверявшему всех, что я ленивый беспомощный отпрыск богатой семьи, только и умеющий, что кривляться на подиуме. Помню, как он скривился и, не сказав ни слова, налил себе бренди, когда после вручения, я швырнул диплом ему в ноги. Каково же было его удивление, когда он узнал и о втором параллельном образовании, полученном ранее, но по некоторым причинам незавершенном! Это само собой стало еще одним пунктиком разногласий с отцом, но в тот момент, тогда я понял – он мной гордится. Не подавая виду, он все это время мной гордился, заставляя злиться и обижаться, но только таким образом я мог стать человеком его уровня, его приемником. Мой папа – удивительный человек, именно благодаря ему, сейчас, спустя годы, я чувствовал себя здесь, словно рыба в воде. Термины пробегавших мимо секретарш, обсуждающих план продаж, бухгалтерия, в курилке на входе, нервно перетирающая выплаты налогов за прошлый квартал, юрист, беседующий на ходу по телефону с кадастровой службой, пара парней из планово-экономического отдела, тыкающие друг друга в копии платежных поручений – все это огромная  система, каждый человек – шуруп в огромной экономической машине, и это был отличный автомобиль. Что ж, мои привычки в плане обучения не изменились. Предоставив Торнтону, ах нет, Эдварду Тейлору возможность ответить за всех, я тихонечко стоял чуть позади него, изучая и запоминая всех находящихся вокруг людей. В любой момент кто-нибудь из них мог нам пригодиться, а пробежавший мимо Джош Кэмпбелл (цветовая гамма которого вызывала приступ тошноты) и вовсе мог стать отличным шансом. Ну, по крайней мере, у меня всегда в запасе есть пять минут – неизменная мера времени, подаренная для переселения. Мужчина прошел мимо, едва поздоровавшись с нашим куратором. В руках он держал чемодан, а значит - кучу документов, но надеяться на шанс, в котором все необходимые нам данные находились именно в нем – как-то немного самонадеянно. Так как больше никто ничего не собирался говорить (а работу получить требовалось здесь и сейчас), я решил бегло рассказать о том, что успел узнать вчера вечером, дополнив некоторыми деталями из того, что знал до этого. Ничего особенного, обычная информация, полученная из новостей и газет. Да любой выпускник Гарварда по полочкам разложит вам и не такое, я же лишь прикрывался общедоступной информацией, не углубляясь в познания, полученные из данных Лижье и простых наблюдений.   
- Также, годовой баланс фирмы уже более восьми лет придается широкой огласке на Государственном экономическом портале статистики США. Вы подписываете в год более трех государственных контрактов и выигрываете порядка шести тендеров на строительство за рубежом. Штат сотрудников варьируется от сорока до восьмидесяти человек, но основная масса находится в центральном офисе здесь в Вашингтоне. Что примечательно, не было ни одной задержки в выплате заработной платы и самое главное – налогов. Это говорит о налаженной системе работы, как бухгалтерии, так и кадровой службы. О вас положительно отзывается большая часть клиентов, за исключением санветстанции в Камбодже, там были урезаны расходы на закупку качественного цемента и песка, из-за чего строительство затянулось на семь месяцев и пять дней. Вы жертвуете на благотворительность порядка тридцати миллионов долларов в год, при этом предпочтение отдаете Wellcome Trust, Kellogg Foundation и Robert Bosch. И еще, - я, наконец, отвернулся от длинных ножек одной из сотрудниц, болтавшей у лестницы по телефону и взглянул на куратора карими глазами. – Ваш кадровик ищет себе заместителя, о чем гласит малозаметная заметка в газете, в самом конце рубрики о работе. – Согласитесь, было бы забавно, если бы Торнтон знал всю сказанную им информацию сам. Его скудные познания в мире экономики были написаны огромными буквами на лбу, поэтому, решив ему помочь, я убил двух зайцев: майор автоматически становится умнее на фоне всех остальных и всеобщее внимание переключается на него, тогда как мы с Райли, уходя на второй план, можем выполнять работу. Естественно, после сказанного в теле Джесса, я не собирался бросать его на амбразуру, благо время и расстояние позволяли, но маленькое гаденькое желание отомстить за позавчерашнее все еще имелось.

Отредактировано Frankie Weber (08.09.2015 16:28:55)

В уме я уже перебирала все возможные комбинации, которые у нас были. Этот хрен с меня ростом обещал нам, что на работу надеяться не стоит. Он, конечно же, думал, что мы тут же начнем закатывать глаза, ломать от бессилия локти и падать на колени, моля, чтобы нам дали хоть какую-нибудь работу, чтобы мы могли показать на что способны. Судя по его нахальной морде так оно и было. Господи… и это действительно работает? – вот о чем хотелось молить мне и вот от чего хотелось закатывать глаза. Видимо, работает.
Как-то не вовремя вспомнилось, что мои родители страсть как хотели, чтобы их дети учились в престижном университете или колледже, а затем пошли работать в какую-нибудь скучную фирму типа этой. Когда я вполне уверенно заявляла о своем желании пожить вольной жизнью, путешествовать автостопом, находиться там, где хочу, они впадали в самый настоящий транс, а у матери едва ли не глаза на лоб лезли, и пена изо рта идти не начинала. Тогда я их страсть как ненавидела, презирала даже за то, что им так важно соблюдать навязанные социумом рамки. Сейчас я уже не злилась, хотя порой думала, как бы сложилась моя жизнь, будь я гораздо послушнее. Глядишь, сейчас бы я действительно училась в каком-нибудь колледже, подрабатывая попутно в каком-нибудь баре. Думала бы, где достать побольше денег или как сдать очередной экзамен. Возможно, намечала бы планы на будущее, хотя с уверенностью могла заявить – уж точно не такая вот компания. Лучше путешествовать, жить, не задумываясь, тратя последние деньги на бутылку виски, а потом, если захочется, отправляться искать новую подработку в каком-нибудь другом городе.
Была ли эта жизнь по мне? Еще как была, порой у меня даже была возможность почти осуществить ее – когда не нужно было спешить на следующее задание, а было время остановиться, провести день или два туда, куда послали до этого. Конечно, заметным исключением была очередная страна с повернутыми на своей религии людьми, представляющими из себя действительно странное зрелище.  Вот там я могла только мечтать убраться побыстрее, а уж точно не пускаться в наглядное изучение жизни и существования местных аборигенов.  Но и в окружении всех таких напомаженных сотрудников, спешащих на свои рабочие места, я как будто проникалась их отчаянием. Жизнь становилась скучной, почти что тленом и ничего вокруг не имело значение кроме выполнения каких-нибудь ежемесячных планов или чем они тут вообще занимаются. А тут вдруг еще и Торнтон начал поражать приставленного к нам планктона, выдавая ему какие-то подозрительно подробные факты. С сомнением посмотрев на Джесса, я перевела взгляд на Франка и, вроде как, все поняла. Ну, или мне показалось, что я поняла все. Чего я только не могла понять, так это какого хрена они ржут над моим стильным прикидом, на который было потрачены приличные деньги. Ничего, я им еще припомню.
Короче, мы поднялись на этаж, который нам был не нужен, а до нужного оставалось еще довольно приличное расстояние, которое нужно было пересечь.
- Вопрос один есть, - подала я голос, проявляя некоторую инициативу,  - нам нужно будет постоянно находиться в одном отделе или мы можем ознакомиться с работой в других? Очень бы хотелось понимать гораздо больше. Быть знакомым, так сказать, с широким перечнем проводимой здесь работы, - я активно жестикулировала, строя из себя знатока и надеялась, что успешно.

Ошибся с численностью? Вполне возможно, ведь данные я брал не самые свежие, да и то, чисто из интереса. Показывать досаду на своем настоящем лице было бы неуместно, поэтому я честно изображал студента, удивленного познаниями сокурсника. Когда же задания обозначились и нас приковали к отделу договоров, что расположен на три этажа ниже нужного, я с интересом стал рассматривать собравшийся за стеклянными стенками коллектив и помещение. Это был огромный стеклянный муравейник, причем не в самых приемлемых мною условиях. Ненавижу работать в открытую, когда каждый может разглядеть результат твоей  собственно работы и как-то сглазить. Да-да, мы творческие натуры очень суеверные! Помню, как-то однажды пришлось вернуться домой, а посмотреть первым делом в зеркало забыл, так потом весь день то птичка обосрет, то человек. В общем, тьфу-тьфу-тьфу.
Райли тем временем задала вполне приемлемый вопрос, который мог бы нас хоть немного сблизить с намеченной целью. Эх, если бы я только мог переселяться из чужого тела в другое, но пока сие мне неведомо. Если честно, я вообще не знал о чем спрашивать. Как пройти в туалет или во сколько начинается обед? В отделе, куда нас прикрепили, трудилось достаточно много молодежи, некоторые уж точно младше нас с Джессом и выглядеть на их фоне полным идиотом (даже если это прописано в моем сценарии) не было ни малейшего желания. Да я умнее их всех вместе взятых! Поэтому я скромненько молчал, ожидая, что же будет дальше – неужто Торнтону доверят подносить горячий кофе и поливать цветы? Эй ты, мелкий в очках, принеси три горячих обеда с капучино и корички, корички побоооольше! Пфффф… Едва сдерживая гаденький смех, сделал вид, что усердно чешу нос. А что, можно изобразить аллергию на офисную пыль и вообще попроситься в отдел планового маркетинга. Ну, тоже неплохо – к черту задание, с такими зарплатами как тут я успею дожить до пенсии и на старость лет даже попутешествовать.
Дожить до пенсии… Навязчивая мысль связаться с мисс (а может уже и миссис) Саттон не давала покоя. Почему-то казалось, что только эта женщина могла дать ответы на все интересующие меня вопросы. Но где она сейчас? Мельком взглянув на Торнтона, я опять вмиг стал пунцовым. Вот черт! Этот чертов пацан с его признанием! Теперь и работать не могу нормально… Так, сначала надо разобраться с работой, потом поговорить  Сандрой (главное найти ее) и лишь затем что-то предпринимать по поводу Майора, или лучше вообще все спустить на тормозах и забыть, что он говорил? Не хочешь делать мне больно, будешь оберегать, но ни в чем не можешь дать гарантии? Да к черту такой аттракцион! Мне это не нужно. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Вот так. Даже если до Джина мы были вместе, даже если мы и трах… Занимались люб… Я не могу это слово даже в мыслях произнести, не то что вслух. Это бесит!
- Да, было бы очень познавательно узнать о работе в других отделах. – Не в силах больше думать о наболевшем, я совершенно серьезно поддержал здравый интерес Райли. – Ведь каждый из нас может быть полезен в разных сферах деятельности. Кто-то отлично разбирается в юридических вопросах, а кто-то, - слегка подтолкнул девушку плечом. – Варит кофе.

Вот уж интересно все складывается. Все время что мы перлись до какого-то там отдела, я пыталась понять лучше ли это, чем, скажем, немытой сидеть в каком-нибудь окопе или переться по закрытому подземному бункеру, где чертовски хреново драться в узких коридорах, а уж планировать какие-то маневры так и вовсе нужно извернуться. С другой стороны, за спину никто не зайдет, а кто в лицо целится с автомата – сразу видно. Разведывательные миссии такого плана мне не особо нравились. Ну и способность моя не предполагала никаких особых умений, которые бы мне позволили быть полезной. Вот Франк да, Франк мог бы быть настоящим шпионом, разведчиком, гением в данной области. Поэтому его наличие в команде заметно упрощало весь план. Или должно было упростить.
Вскинув брови, я молча уставилась на парня, предлагающего мне поварить кофе.
- Ахахаха, уже бегу варить, - мрачно прошипела я, когда сопровождающий нас все время куратор, наконец, решил свалить, оставляя нас на попечение какого-то странного сотрудника – по виду ну чисто офисный планктон под которого мы пытались сойти, наряжаясь. Но дело было не в костюмах, а в виде – задолбанном, сонном, уставшем, меланхоличном. Оставалось только посочувствовать ему. А потом посочувствовать нам, когда он упомянул о каких-то папках и архиве, и все это стояло прямо здесь у стены, такое скучное, такое отстойное… Нужно было что-то с этим делать. 
- Мы прилетели из космоса, чтобы украсть твою анальную девственность, - хмуро ответила я, выдавливая из себя милую улыбочку. Не знаю, нужно ли было нам пытаться подружиться с этим мистером Планктонусом, но у меня никакого желания не было. Может быть Франк бы осилил. Может быть даже Джесс. Вытаскивая мобильный из сумки, я прошла к шкафу с папками, на ходу печатая в созданный чат между нашей группой. Программа была настроена так, что каждый раз, при выходе, удаляла все сообщения, а вместо своих настоящих имен были левые. Иными словами, если бы мобильный попал в чужие руки, никаких интересных секретиков никто бы не узнал. Это мы вчера придумали.
“Мы обсуждали, что дождемся, когда Кэмпбелл свалит.  Как насчет того, чтобы не дожидаться? Франк, что, если какая-нибудь случайность заставит тебя оказаться рядом с объектом? Вселишься в него и обыщешь все как следует”, – задала я вопрос. Мне не нравилось здесь решительно все, а самое главное огромное количество народу, камеры и прочие вещи, на которых мы оставляли следы, пусть и играя определенные роли.

У меня ощущение, что нашему руководителю понравилась Сандра...
Это единственная строчка, которую я смог вывести в групповом чате. Райли привыкла действовать и вот снова ее шило в заднице не даёт ей действовать по инструкциям. А что делать, поизображаю примерного студента, раз уж Франк постарался от души.
Мало информации, думаю, все же можно было изобразить приступ диареи и свалить из этого отдела беспалевно, не лезть на рожон.
Я подошел к отдельному аквариуму  и нажал кнопку пуска на компьютере, ожидая загрузки системы окинул взглядом стеллажи с папочками, припоминая, что камеры в коридорах примерно каждые 4 метра, туалет в конце поворота, а также за лифтами. Маленькая офисная кухня в двух концах конкретно этого большого помещения, а значит, на других этажах скорее всего комнаты отдыха и находятся в тех же координатах.
Я глянул на наручные часы и прикинул, что пока действительно торопиться куда-либо смысла нет.

Не думаю, что этот парень, выглядящий как самый что ни есть настоящий меланхолик, что-нибудь сделал бы мне. Правила корпоративной этики или как их там. Я о таких читала, наверняка, к удивлению Вебера, и еще нескольких людей. Читала и даже киношки смотрела. Ну и корпоративная этика не очень-то отличалась от того, как было принято вести себя в каком-нибудь военном отряде. Если ты главный, то ты решаешь. Все остальные могут даже своего мнения не высказывать, потому что это не важно. А в нашей группе, обычно, было заведено немного иначе. Каждый мог предложить, каждого услышат, но поступят так, как будет лучше всего для успешного выполнения операции. Все-таки не зря мы все вместе учились когда-то, выполняли задания плечом к плечу. Даже на пару с Вебером я помнила, как ходили штурмовать клуб, в который только блондину и удалось проникнуть, а затем немного повеселиться, в то время как мы ползли окольными путями. Гента тогда ранили, Алли тоже…  Давно я не вспоминала об этом. А теперь нужно было подумать, как следует. Какой там у нас план был заготовлен: дожидаемся, когда Кэмпбелл сваливает, исключая всякую возможность того, что он вдруг нагрянет в свой кабинет. Дальше по плану следовала секретарша, которую нужно было обработать. Врываемся, а точнее крадемся как мышки в кабинет, шуршим по углам, взламываем сейф, комп и не оставляем после себя следов, так что даже объект нашего интереса, не заметит, что что-то произошло.
Честно говоря, мне было не так важно, каким образом Вебер бросится объяснять мое поведение. Своим адвокатом я его не нанимала, а уж то, что это резко усложнит операцию “будни офисного планктона” я сильно сомневалась.
“Хочешь куратора? Это в каком смысле???” – три вопросительных знака мне показалось достаточно, чтобы выразить непонимание, которое у меня возникло при вопросе, который, видимо, был адресован мне, раз уж я первая взялась ввязаться в обсуждение с целью скорректировать наши действия. “Возможно, доставка. Они же здесь должны подписи собирать на своих договорах или что-то типа того”. Мои познания в данной области были крайне мизерны и, прямо скажу, довольно незавидны.
“Понравилась? Ты, должно быть, шутишь” – мрачно тыкаясь в папку носом, я строчила, не имея возможности поднять голову и запечатлеть тяжелый взгляд на физиономии Джесса, рискнувшего предположить это. “Так что, как ты смотришь на то, чтобы не дожидаться ухода мистера К и не проводить время за этими счастливыми часами настоящей человеческой работы?” – вопрос был адресован непосредственно Торнтону, как человеку, возглавляющему наше трио.

Отредактировано Riley Graham (02.10.2015 16:46:39)

- Вот как. – Кивнув парню, я собрался вспомнить старые добрые времена практики в Гарварде, как вдруг наш новоиспеченный наставник предложил поиграть в «сапера». Нахмурившись, остановился и, повернувшись к нему лицом, поправил очки указательным пальцем. – Возможно, читал статью о теории «мыльного пузыря» в экономике Японии? Или же, виделись на вечеринке у Питера Джексона в честь пятнадцатилетия экранизации первой части трилогии «Властелин Колец». Я был Леголасом. Хотя, на следующей вечеринке буду Трандуилом, главное скрафтить забор на голове, сам понимаешь косплей в наше время дело дорогое. – Покивав головой, я на секунду отвлекся на сообщения ребят и криво усмехнулся. «Я имел в виду, хотела ли бы ты, чтобы я в теле нашего куратора сходил за бумагами, но уже поздно. Это архив, тут пыльные бумажки, но если постараться откопать договор без подписи с нашей стороны и если они не используют факсимиле, то я вполне могу сходить наверх и все сделать». Последовавшее сообщение от Торнтона вызвало только горечь во рту и сожаление. Спал ли с этим парнишей? Наверное. Возможно. В те времена я не запоминал ни имена, ни лица, только удовольствие и боль, чтобы заглушить сердце, чтобы отключить разум. На мгновение, прикрыв глаза, зная, что не время и не место, я все же поддался воспоминаниям, вылавливая по крупицам обрывки разорванной в клочья жизни.
Суббота. Сегодня я впервые за две недели встал с кровати. Плотно зашторенные окна, скомканная постель, смрад алкоголя, спермы, мочи и сигарет витал в комнате. Встав босыми ногами на осколки чайного сервиза, даже не чувствовал боли, только хруст сухой, потрескавшейся кожи. Горячая кровь яркими пятнами отпечаталась на некогда белоснежном ковре, и медленно переставляя ноги, я едва смог добраться до мини-бара. Он оказался пуст. Пустые бутылки заполонили комнату, они были везде. Смахнув пепел со стола, вытащил последнюю сигарету и, скомкав пачку, зашвырнул куда-то. Полгода прошло с его исчезновения. Шесть гребаных месяцев, а меня уже нет. Я провалил задание, едва взявшись за него и меня отстранили. Вся жизнь пошла наперекосяк. Мутным взглядом с трудом огляделся вокруг и особой грустью закурил. Два последних дня дались мне особенно тяжело – сильно болели сгибы рук и ног, за последний месяц превратившиеся в жуткие гематомы. Вообще, достать любой вид наркотиков и запрещенных препаратов никогда не было особой проблемой, но я никогда не думал, что сам прибегну к такому жалкому способу самобичевания. От экстази до морфия, марихуана словно глоток свежего воздуха. Я разваливался на куски. Любая минута уже казалась последней.
Что за эти месяцы я мог подцепить от вереницы постельных утех уже не важно, радовало лишь одно – не было сил держаться за это тело и лишь в крохотные минуты забытья, когда тело разрушалось препаратами, я снова воскрешался и чистым разумом парил в небесах. То были моменты истинной свободы и радости, когда не было ни боли, ни сожаления. Я был похож на Лестата, погруженного в вечный сон, и словно древний вампир, мог путешествовать разумом. Жильцы соседних домов и даже простые прохожие, все они были моим способом вырваться из порочного круга и хотя бы на несколько минут вновь почувствовать вкус жизни. Только каждый раз, снова и снова возвращался назад в огромный дом, пустой дом и продолжал разлагаться.
Однако, пустым он был не всегда. За последние три месяца в нем успело побывать такое количество людей, что спокойно можно было назвать его борделем. Мужчины, женщины, даже подростки. Это были одноразовые связи, иногда даже по несколько человек. Я не отказывал никому. Не мог. Не хотел. Не было сил.
Сухая тощая рука небрежно соскользнула с костлявой коленки и повисла между ног. Торчащие ребра уже не пугали, не говоря о выпирающих скулах. Если подумать, то весил от силы шестьдесят. За все время, что тлела сигарета, удалось сделать лишь три затяжки, когда догорающий край коснулся пожелтевшей кожи пальцев. Пора.
Почему-то в этот момент мне вспомнилась короткая встреча со старым другом. Это было прекрасное путешествие по нескольким странам за одно утро. Лион. Гудмен. Телепорт. Кажется, я тогда решил для себя, что как только наступит переломный момент – я умру. Он наступил. По крайней мере, тогда думал именно так. И не было никого рядом, кто бы мог остановить глупое решение, образумить или просто обнять и утешить. Тебя не было рядом, Торнтон.
Потушив сигарету, я медленно поплелся в ванную. Некогда чистая белоснежная комната стала похожа на сортир в дешевой забегаловке. Кругом валялся мусор, бумага, чьи-то волосы. Зловоние уже не вызывало приступов тошноты, да и когда я ел в последний раз тоже не помнил. Провернул ручку в ванной и слив закрылся. Ванна стала быстро заполняться водой. Какая в таких ситуация температура должна быть? Я не помнил. Потрескавшееся зеркало сотнями отражений оскалилось мне в ответ. То было не лезвие – не заслужил даже его. Нож с ребристым лезвием. Не знаю для чего ОН его купил, может яблоки резать? С трудом опустившись в ванную, позволил воде накрыть тощий скелет некогда прекрасного тела.
Взгляд остановился на руках Джесса. Он по-прежнему держал в пальцах телефон, видимо, ожидая моего едкого ответа или же шутки, но вместо этого шрамы на моих запястьях воспылали огнем от воспоминаний о пережитом.
Кто мать вашу говорил, что вода приглушает боль? Было больно. Это было чудовищно больно! Алое пятно медленно стало расползаться по ванне, но я только начал. Раненной рукой разрез на другой получился менее глубокий, но более рваный.  Металлическое лезвие звонко опустилось на дно чугунной могилы.
Незнакомые голоса блуждали в темноте, и я не совсем понимал их смысл. Лишь спустя какое-то время, долгие месяцы реабилитации я смог воспроизвести тот самый диалог, что был в палате.
- Он пришел в себя?!
- Да, сэр. Сегодня ночью он вышел из комы.
- Хорошо. Я доложу руководству. Что с его состоянием?
- Ну, понимаете, пока еще сложно о чем-то говорить… Он был в коме две недели и его состояние до этого… Он - наркоман, вы в курсе?
- Я был у него дома. Все это решаемо.
- Вы хотите сказать, что хотите попробовать «это»?
- Последний месяц поступало слишком много сигналов о его неконтролируемом вселении. Даже наши агенты, работавшие под прикрытием, пару раз лишались своего тела. Это недопустимо. К тому же, он является слишком ценным агентом для его рода деятельности. Подлатайте и в строй.
- Но сэр, мы не знаем о побочных эффектах препарата. Он экспериментальный…
- Вот на нем и проверите.
- Сэр, этот мутант уникален и представляет опасность для окружающих, а вы просите проверить на нем препарат который не прошел…
- Я осознаю всю степень опасности. Послушайте, один Бог знает, что произойдет, когда этот урод сдохнет, и я не хотел бы быть в этот момент рядом с ним.
- На это уйдет не один год.
- Да куда нам торопиться? Сначала откормите и почистите его от всего того дерьма, что он ежедневно вкачивал в себя, а потом уже будем работать над головой ублюдка.
- Хорошо, так и поступим.
- Ага. Удачи, доктор,  развлекайтесь.
«Спал. Или пересплю. Это не твое дело». От  нахлынувших воспоминаний, я все-таки ответил Торнтону, но не было в нем ни обиды ни жестокости, только сухое безразличие.
- Если не против, можем поговорить об этом за чашечкой кофе на обеде. – Улыбнувшись наставнику, я направился в сторону стеллажа с документами. – Какой любишь? Угощаю.

Отредактировано Frankie Weber (06.10.2015 11:21:33)

Ой-ей, да кто бы на моем месте не подумал про то, про что подумала я? Франк, конечно, прикалывается, уж я-то знаю. В пошлых историях он явно разбирался, чего только стоила та странная байка, которую он мне рассказывал в морге. Столько лет прошло и я уже не помнила ни слова, но факт оставался фактом, она была чертовски пошляцкой. И вот теперь он вдруг изображает оленя, сбежавшего в кусты, а предложение хотеть куратора было всего лишь намеком на его способность.
После объяснения мне его план был понятен, но я не нашла, что здесь можно было прокомментировать. О каком членовредительстве говорил Торнтон я не особо поняла, но, видимо, таким образом он наставлял меня на путь истинный – все должно быть тихо.
Глянув на часы, я с ужасом обнаружила, что прошло около двадцати пяти минут. Двадцать пять гребаных минут прошли для меня как пять часов неподвижного ожидания, когда объект А двинется на расстояние N в точку G и схлопочет себе пулю в лоб. Как-то совсем все безрадостно.
“Слабительное? Вряд ли наш наставник, сбежав, оставит нас без присмотра”, - в помещении помимо него был еще десяток сотрудников и вряд ли они бы не заметили нашего побега.  Я уже вовсю рылась в пачках с договорами, раскладывая их вокруг, рассматривая, но даже не вчитываясь. Вебер дал отличный совет – найти договор без подписи.
“А может быть будем выходить по очереди?” – предложила я. “Только какое время лучше всего подойдет для этого?”

Удивленно качая головой, я в пол уха слышал наставника и его грустную историю о сбежавшей невесте. Ну, надо думать, раз ее любовник хоть немного похож на меня (естественно, оригинал во много раз лучше), то и выбирать не из кого.
- Угощаю на обеде. – Еще раз обозначив свои планы на ближайший ланч, а заодно избавившись от Торнтона, я направился к стеллажам, проводив взглядом наставника. Он был в моем вкусе. Определенно. Высокий, спортивного телосложения и с приятным ароматом парфюма. В последнее время почему-то постоянно ориентируюсь на запах. Что? Пробежавшись взглядом по сообщениям, бегло составил возможный перечень ошибок в договорах от орфографических или стилистических ошибок, до грубого отсутствия расшифровки подписи и исправлений прайс-листа в одностороннем порядке. Однако, объяснять напарникам что конкретно от них требуется  не торопился. Обычно везет тем, кто не знает, что ищет, а в случае с ребятами они вообще обязаны отыскать никем не учтенные золотые слитки в подвале.
Потерев переносицу, я сел за монитор и быстро прощелкав программу, осознал – до нас последний раз архивом занимались лет пять назад и то спустя рукава. Вот дерьмо. Нужно искать что-то в полном хаосе! Монотонно начинала болеть голова и чтобы хоть немного отвлечься от бренности бытия, я направился к стеллажам с папками, без энтузиазма протирая пальцем сантиметровую пыль с папок. Не то, ерунда, бред собачий. Как можно так вести раздел договоров? Ни черта же не найдешь! Может им тут порядок навести, пока есть время?
- Ч…ч...что ты…? – От легкого дуновения в область шеи едва ли не согнуло пополам. Торнтон,  видимо решивший немного меня взбодрить, увидев заскучавшую физиономию, совсем потерял стыд и рассудок. Приятные мурашки пробежались по телу от его прикосновения, но я стоически вынес эту пытку, и снисходительно улыбнувшись, мягко отстранил Майора в сторону. – Благодарю, я посмотрю, что с этим можно сделать. – Ноль реакции на выходку. – Пока поищи еще что-нибудь, вдруг интуитивно найдешь знакомые буквы там, цифры. – И не говоря больше ни слова, я направился к столу, попутно помахивая папкой наставнику. Надеешься вывести меня из себя? После недавних событий это вообще сродни ядерному взрыву, а ты только накаляешь атмосферу. Ребенок… Взглянул на договор.
Так и есть, в параграфе три точка семнадцать не прописан срок аренды техники, хотя далее указывается сумма залога. Вроде бы ничего серьезного, но зацепиться можно. Нужно лишь прописью написать дату, это мог сделать кто угодно в юридическом отделе. Да черт подери, это мог сделать даже я! Скривившись, пролистал дальше и когда взгляд коснулся листа прейскуранта, я заликовал – не было подписи с нашей стороны. Фамилия с расшифровкой да, а подписи – нет.
- Прости, можно тебя на пару слов? – Взяв договор с собой, я подошел к столику наставника, и немного помявшись, ожидая пока парень распрощается с оппонентом на том конце провода, облокотился на стенку его столика, закрытого с двух сторон небольшими перегородками, служившими скорее доской для клейки заданий и фото с отпуска. – Я конечно не специалист, да и договор прошлогодний, но все-таки, разве здесь, в разделе о ценах, не должно стоять подписи вашего генерального? – Стараясь выражать на лице самую искреннюю заинтересованность в столь глупом вопросе, я не выпускал папку из рук, тем самым подталкивая парня к необходимому решению.

- Вот как, не думал, что у вас тут со скандалами уходят. То-то и смотрю, концов не найдешь с чего начинать. – Вот и все. Ответ найден. Теперь любую оплошность вплоть до вылитого кофе можно списать на ушедшую девицу, главное вовремя подсушить кляксу. – Хм, там еще есть парочка договоров с не проставленными печатями, кое-где нет дополнительных соглашений. Тебе все это сюда принести? Сейчас скажу ребятам и все быстро сделаем. – Я быстро направился к стеллажам, едва скрывая хитрую улыбку в уголках губ. «Рвите, пачкайте, удаляйте страницы, только незаметно и в старых договорах. Я попрошусь отнести все на подпись».
- Вот как раз про него и говорил наставнику, - выхватывая договор из рук Райли, я сложил последний лист документа и бесшумно, аккуратно его выдрал, пряча листок в какую-то папку с документами. Позже все перепутаем, а пока нужно было собрать как можно больше доказательств «мести» уволенной сотрудницы. – И вот про это. – Еще один договор лишился прайса на поставленный товар. И еще один и еще один. Когда же за прошедшие двадцать минут у выделенного нам стола лежала внушительная папка с документами, я быстро нашел их в программе и пустил пустые листы на печать. Найти всю необходимую информацию не составило труда, хотя бы потому что я уже просматривал базу и портил договора определенных лет, а распечатать заново и предоставить доказательства почему обязательно нужно переподписывать тот или иной листок уже не занимало много времени: где-то оторвана печать партнера, где-то и вовсе нет наших подписей и печатей. В общем, в конечном счете, мы собрали стопку из пяти договоров за восьмой, десятый, тринадцатый, пятнадцатые года.
- Думаю, мы заслужили свой первый обед. – Усмехнувшись проделанной работе, я вновь направился к столу наставника и, изобразив на лице вселенские муки, опустил бумажки на стол. – Извини, что отрываю от работы, но нам говорили, что такого в официальных документах быть не должно. Ребята там решили сложить все по годам, - махнув напарникам ладошкой, подбадривая на активную деятельность, смущенно заулыбался сидящей рядом сотруднице, что так своевременно подтягивала чулочки, думая о своей незаметности. – Может, может, я схожу с ними, если тебе неудобно? Я пока тут не работаю, так что за косяки тебе не перепадет, а начальство может даже похвалит, ага.

Меня терзали противоречивые чувства. Одним чувством было - какое счастье что у меня в команде есть этот блондин, следующим чувством было - о, боги, как же хочется ему настучать по башке, третье чувство было - как же хочется подвесить за ноздри этого так называемого руководителя;  еще одним чувством было - о! голову Вебера помимо галлюцинаций иногда посещают дельные мысли!
После перепрятывания пары страниц, честного слюнявого чиха на другие пары страниц, щипок уголка там, мы таки накропали солидную кучку договоров, да и если бы мы этого не делали, там накопилось достаточно "косячной" документации, за которую организация, может быть, и штрафа не огребёт. Так что честных студентов в качестве вознаграждения могли бы и пораньше домой отпустить.
Я так же прогулялся до кулера, приметив рядом с водой стопку гостевых стаканчиков, хлебнул водички, решил, что душевные терзания оставлю на потом, когда Вебер вызвался прогуляться до начальства с макулатурой.
Вот как раз таки заключительным чувством было острое желание шлепнуть ладонью по лбу и заржать с того, как Райли старательно разыгрывает из себя блондинку. Ну, предположим, если бы я не знал Райли, я бы поверил. Честно-честно поверил бы, но тут...
Я закашлялся и решил не корчить идиота, ожидая реакции начальства, я сделал вид полного погружения в содержание одной из папок.